Аркада. Эпизод второй. suMpa  - Вадим Панов

– Были маршруты через Борисоглебск и Урюпинск, но их перекрыли одновременно с основными.

– С юга, – повторил Орсон.

– Какой ты въедливый.

– Я – военный.

– Как я мог забыть, – рассмеялся Челленджер. – Никто не шел, потому что территории южнее Воронежа контролируется «Clisanto».

– Генно-модифицированными королями?

– Ага, – жизнерадостно подтвердил толстяк. – Половина того, что ты ешь, сделана ими, а вторая половина – их конкурентами. «Clisanto» принадлежит весь чернозем планеты, а охрана там…

– Бывшие военные, – буркнул Орсон.

– Почему бывшие? – удивился Бобби. – Самые настоящие военные. «Clisanto» – корпорация, и ее владельцы не собираются брать на себя ненужные расходы. Они обеспечивают планету продовольствием, а за это правительство содержит их службу безопасности. Плантации «Clisanto» охраняют самые обычные военные, только форму надевают другую, чтобы не раздражать общество.

– То есть с юга не пройти, – подытожил Орк, который лучше собеседников знал, что армия способна надежно закрыть любой периметр. – Тогда что будем делать?

– Мы полетим в Белгород, а пока будем в воздухе, сестра Беатрис внесет в базу данных информацию о том, что мы – гражданские подрядчики NATO, нанятые для тестирования систем связи, что объяснит и наше появление, и мою аппаратуру, – рассказал Челленджер. – Пройдя контроль, мы отправимся в Старый Оскол, где нас ждет Эрна, которая прямо сейчас разрабатывает план проникновения в Воронеж.

– Она настолько крута?

– Настолько, – подтвердил Челленджер и поднялся со стула, поскольку объявили посадку на их рейс.

Беатрис улыбнулась, но промолчала.

///

– Как хорошо…

– Сейчас будет еще лучше.

– Только не торопись, – просит Карифа.

– Я никогда не тороплюсь.

– Я знаю, знаю… знаю…

Карифа изгибается в сладкой истоме, обнимает Рейган за шею, целует в губы, стонет от наслаждения и страстного ответа, с вожделением отдается рукам подруги, улыбается, чувствуя спиной небольшие, но крепкие груди Рейган, ее твердые соски, резко разворачивается, оказывается сверху и крепко прижимается к любовнице грудью.

И вновь улыбается, впитывая и телом, и душой жаркие поцелуи.

И вновь оказывается снизу, на спине, и Рейган разводит ее бедра крепкими руками.

Карифа стонет…

Они никогда не афишировали свои отношения. И не из-за требований устава, поскольку GS официально отказалась признавать прецедент Маши Браун, капитана ВВС, заявившей, что имеет право служить в одном подразделении с женой. Верховный Суд встал на сторону Маши, но директор GS воспользовался тем, что служба формально считалась международной, и вывел ее из-под судебного решения. Запрет сохранился, но Амин и Рейган скрывались еще и потому, что Карифа опасалась потерять авторитет внутри группы.

Как бы там ни было, они никогда не занимались любовью в командировках, какие бы удобные случаи ни представлялись, но сегодня… Сегодня им показалось… сегодня всем показалось – абсолютно всем! – что появившаяся год назад трещина окончательно расколола привычный мир, и когда первый шок прошел, многие люди потянулись друг к другу в поисках тепла. Пользуясь своим положением, Карифа добыла для группы два номера в отеле при аэропорте, сказала, что у них есть не менее восьми часов на отдых, и велела провести их по своему разумению.

Свое разумение она продемонстрировала Рейган сразу: войдя в комнату подошла к окну и задернула плотные шторы. Потом сбросила куртку и сказала:

– Для нас я выбрала номер с двуспальной кроватью.

А в следующий миг щелкнул дверной замок, отрезая их от спятившего мира, и время помчалось вскачь.

Сплетенные тела, прерывистое дыхание, шепот, стоны, прикосновения, растрепанная голова Рейган между бедер, и нежные ласки, уносящие на вершину блаженства. Карифа терпела, сколько могла, потом закричала, заколотила ногами, вцепилась в простыню, едва ее не разорвав, выгнулась, продолжая кричать, а затем распласталась на кровати.

Довольная и счастливая.

И прошептала:

– С тобой невероятно хорошо.

И услышала в ответ немного не то, что ожидала:

– Лучше, чем с А2? – спросила красноволосая, и в ее голосе послышались ревнивые нотки.

– Тебе это важно? – спросила Карифа, раскидываясь на подушках и направляя взгляд в потолок.

– Не знаю, – честно ответила Рейган. – Иногда настолько важно, что скулы сводит от бешенства. Иногда мне удается оставаться спокойной.

– Мы с самого начала договорились о свободных отношениях, – напомнила Амин.

– Я никогда не ревновала тебя, знала, что все это лишь увлечения.

– Сейчас…

Но Рейган не позволила подруге договорить или солгать.

– Сейчас все иначе, – сказала она, тоже не глядя на Карифу. – Я это чувствую, а ты это знаешь: ты по-настоящему влюбилась в А2.

– Давай не будем, – попросила Амин.

– Почему?

– Потому что нам только что было невероятно хорошо, потому что А2 остался на другом континенте, а мир долбит suMpa, потому что нет ничего важнее, чем здесь и сейчас, – объяснила Карифа. – Пожалуйста, ни слова об А2.

– Я… – Рейган поняла, как глупо выглядит, отвернулась, тихо проронила: – Прости, я не должна была заводить этот разговор.

И ушла в ванну, заперев за собой дверь.

Бежать за ней Карифа не собиралась.

Некоторое время продолжала лежать на кровати, переживая скандал и ожидая, что Рейган вернется, потом услышала шум льющейся воды, пожала плечами и включила настенный коммуникатор, настроенный на новостной канал, и сразу натолкнулась на репортаж о распространении suMpa. Впрочем, другие новости сейчас никого не волновали.

– Вирус продолжает атаковать, – сообщил диктор, мрачно глядя в камеру. – Количество взорвавшихся олдбагов не уменьшается, и сообщения о кровавых событиях приходят со всех концов страны. Из всех стран мира.

Картинка сменилась на беспорядочное видео с улиц крупнейших городов: рыдающие люди, которых спасатели вытаскивают из нью-йоркского метро, – олдбаг взорвал поезд; окровавленные люди, разбегающиеся с Пиккадилли; пылающий торговый центр в Москве; бойня в парижском Лувре…

– Нам сообщают, что в поведении олдбагов отмечены изменения: большинство по-прежнему демонстрирует немотивированную агрессию и жажду крови, но женщины и старики предпочитают прятаться, проявляя скорее страх, чем ярость. С нами на связи находится знаменитый психиатр Морган Каплан, директор Института перспективной психиатрии, который работал и продолжает работать с WHO над лечением suMpa. Доктор Каплан, скажите, как можно объяснить изменения в поведении олдбагов?